1957 г. Возвращение чеченцев на родину.

Жизнь в республике до развала СССР

После трагических событий февраля 1944 года прошло тринадцать лет. Культ И.В.Сталина был развенчан Н.С.Хрущёвым на 20-м съезде КПСС. Выселение многих народов со своей Родины было признано неправильным и в 1957 году Правительство СССР восстановило им право жить там, где они проживали веками. Это Постановление всеми обиженными, в том числе чеченцами и ингушами было воспринято как признание той ошибки, которая была совершена руководством страны, и принесло им огромную радость. Началось возвращение домой. Но этот факт был омрачён в  Грозном трагическим событием. В посёлке им. С.М.Кирова кто-то из чеченцев,  вернувшихся   домой,  убил   демобилизованного  матроса, русского. Его похороны превратились в демонстрацию. Похоронная процессия, пешком двигающаяся за гробом, превратилась в огромную колонну, которая, остановившись у Областного комитета партии на площади им. В. И. Ленина, начала митинг с требованием запретить чеченцам возвращение назад. С большим трудом, усилиями работников НКВД, активных членов партии, стихийный митинг удалось заглушить, и процессия двинулась к кладбищу. Но этот факт не остался бесследным и долго ещё оставался в памяти жителей города.

Депортацию тринадцати народов надо признать несправедливой. Но, присмотревшись к чеченцам, вернувшимся в 1957 году назад на родину, можно сделать вывод, что это были уже другие люди. Живя на чужбине разрозненно, среди русских, немцев, других народов,
чеченцы вынуждены были перенимать тот образ и стиль жизни, которым жили окружающие. А он сильно отличался от жизни в горах, и поэтому они как губки впитывали в себя всё самое полезное. Чеченцы и ингуши научились жить и мыслить по-русски, учились в русских школах, техникумах, институтах, работали на серьёзных промышленных предприятиях, некоторые стали занимать руководящие посты. Многие дружили с русскими семьями, перенимали методы ведения домашнего хозяйства, научились по-русски оборудовать интерьер квартиры и многому, многому другому.

А как было до выселения? Вспоминается 1937 год. 1 Мая. Все соседи нашего барака, собрались на квартире одного из рабочих, чтобы отметить этот праздник. По какой-то случайности среди гостей оказался пожилой чеченец. Для рабочей компании стол был накрыт прилично по тем временам, наряду с водкой, вином, обязательно подали жареную и варёную картошку, а к этим блюдам – селёдку, солёные огурцы и помидоры из бочек, мясо (тогда все держали различную живность), ну и, конечно: лук, чеснок, петрушку, укроп и другую зелень. Хлеб в те времена был, как правило, чёрный, на белый денег не хватало. Ели, пили, песни пели. В общем, праздновали День международной солидарности трудящихся. Увидел бы тот современный чеченец, воспитанный в изгнании и отчитавший женщину с «рязанской мордой», как гость рабочей компании в процессе трапезы, начал потихоньку рукой таскать со стола квашеную капусту и укладывать её в карман. Вероятно, она ему очень понравилась, и он решил порадовать своих родственников дома, а может, хотел показать им, что едят русские, или, может быть, по привычке решил что-нибудь карабчить (украсть, значит). Соседи по столу заметили его действия, но делали вид, что ничего не происходит. Когда же хозяин квартиры, заметил, что гость положил в карман вилку, его нервы не выдержали, и он завопил: «Э…! Э…! Когда ты таскал капусту, я терпел, но вилку! У меня  их у самого мало». Пришлось незадачливому воришке расстаться с добычей. Капусту ему разрешили унести, чтобы он показал, чего «жрут» русские. До приведённого выше примера из прошлого мы вели речь о том, что вынесли из жизни вне Родины чеченцы.

Продолжим. Однажды, примерно в семидесятые годы, я совершенно случайно разговорился на автомобильной стоянке у Грозненского универмага со стоявшим рядом чеченцем. В процессе нашей беседы он неожиданно заявил: «Спасибо Сталину. Он нас там, в Казахстане, хоть жить научил». Дальше он мысль свою развивать не стал, но я его понял. Вероятно, он хотел сказать именно то, о чём я написал несколько выше.

Из вышесказанного можно сделать вывод, что чеченцы и ингуши из ссылки вернулись более приспособленными для жизни в обществе с другими народами. В Грозном, в начале семидесятых годов, наконец-то, было построено здание и начал работать Чечено-Ингушский государственный университет им. Л.Н.Толстого, в который поступило много молодёжи коренной национальности. Если в кузницу кадров нефтяной промышленности, Грозненский нефтяной институт, в основном поступали только русскоязычные студенты, то после 1957 года в число студентов стали постепенно входить и чеченцы и ингуши, вернувшиеся на родину.

Поняв преимущества нефтяников перед другими профессиями, потянулись на НПЗ и буровые, местные жители из чеченцев. Так появилась, хотя и небольшая, прослойка нефтяников-чеченцев. Но в руководстве нефтяной промышленности республики пока оставались квалифицированные кадры из русских. Образованных чеченцев это стало раздражать. Об этом я уже писал выше. К 1991 году произошло перераспределение кадров и в лёгкой промышленности и в торговле. За тридцать четыре года полностью изменился контингент кадров в торговле. Теперь уже за прилавками магазинов стояло почти 90 % чеченок. Достаточно много рабочих мест на стройках, в нефтяной, нефтеперерабатывающей, металлургической и особенно в лёгкой промышленности было занято чеченцами и ингушами. Многие жители близлежащих аулов и сёл автобусами стали ездить на работу в город. Другая часть чеченцев, не найдя работы в городе и в селе, создавая строительные бригады, в основном из родственников, начали выезжать за пределы республики на заработки («на шабашку», так они называли). Выезжая на всё лето, бригады шабашников» заключали договоры с колхозами, совхозами и другими предприятиями на строительство коровников, школ, детских садов, жилья и других объектов. Закончив работу, получив заработанные деньги, строители к зиме возвращались домой, чтобы на следующий год повторить всё сначала. И так из года в год. Третья группа местных жителей стали спекулянтами (как сейчас говорят – «челноками»). Поезд Грозный-Москва очень хорошо этому способствовал. Из Москвы будущие челноки привозили современные по тому времени вещи, телевизоры, ковры и другой дефицит. Чеченцы в Грозном стали законодателями мод.

За примером далеко ходить не буду. Моя жена с 1966 по 1995 год работала в Грозненском Универмаге закройщицей женского платья и дружила со многими продавщицами-чеченками. Однажды она мне рассказала содержание беседы с молодой продавщицей. Девочка ей сказала: «Ой, тётя Эмма, Вы же нас чеченцев не знаете. Вот, например, если моя подруга купила понравившееся мне платье, то я неделю, две есть не буду, но обязательно куплю себе такое же». Видите ли, ей гордость не позволяет выглядеть хуже подруги. Таков чеченский характер.

Ко времени развала Советского союза в Чечне давно уже появилась большая прослойка чеченцев во всех областях производственной деятельности, были и инженеры, и техники, и учёные, учителя, и врачи, корче говоря, появились все профессии, необходимые для обеспечения нормального функционирования предприятий и учреждений. В нефтяной промышленности появились мастера участков, начальники установок и цехов. В нефтедобыче, особенно в Управлениях «Малгобекнефть», «Горагорскнефть», «Старогрознефть», «Октябрьнефть», число рядовых чеченцев-буровиков росло значительно быстрее, чем руководящих кадров, а это предел мечтаний многих.

Недавно, в начале 2006 года, Президент Путин в беседе с группой руководителей из Чечни, задал им вопрос: «Кто мог бы в данное время стать Президентом республики?» На заданный вопрос Президента ответил Рамзан Кадыров: «Если Вы сейчас выйдете на улицу  и зададите этот вопрос любому встречному чеченцу, вы услышите единственный ответ: «Я». Вот вам портрет настоящего чеченца. Очень они любят руководящие посты.

Однажды, в 1976 году, при наборе кадров во вновь открывающийся Грозненский цирк на должность начальника охраны, состоящей из десяти человек, был принят чеченец. Одевался тот с «иголочки», по цирку ходил, нет, не ходил, а перемещался, степенно, медленно, окидывая хозяйским взором «свои владения». Порой его даже путали с самим директором цирка, кстати, тоже чеченцем, Юнусом Якубовичем Газалоевым, ставшим в последующем Заслуженным работником культуры ЧИАССР. Росло количество чеченцев и на заводе «Красный Молот». Завод расширялся, а  притока русских, как в старые времена, уже не было. В этом месте мне хочется отметить, что в тот период и появилась на заводе молодая девушка-чеченка Сажи Умалатова. Начав работать ученицей сварщика, она доросла до бригадира. Её выбрали депутатом Верховного Совета СССР. Да ещё каким депутатом она стала! Вероятно, мало кто помнит, что она первая выступила с критикой политики, проводимой М.С.Горбачевым в области перестройки государства. В то время мало кто бы мог осмелиться покритиковать руководителя государства. Сейчас Сажи является руководителем одной из партий социалистической направленности. 

В Чири-Юрте был построен большой цементный завод, который полностью обслуживали работники из этого и окружающих аулов. Республика встала на ноги. Первый орден Красного Знамени грозненский пролетариат получил в 1924 году за восстановление нефтяной промышленности, а в 1931 – за большие успехи, достигнутые самоотверженным трудом рабочих, грозненская нефтяная промышленность была награждена орденом Ленина, в 1942 году этим же орденом был награждён второй промысел «Малгобекнефть». А в 1971 году орденом Трудового Красного Знамени награждён НГНПЗ им. Анисимова, а орденом Октябрьской Революции «Старогрознефть» и завод «Красный Молот». Вся ЧИАССР в 1965 году была удостоена ордена Ленина, в 1972 году – ордена Октябрьской Революции и ордена Дружбы народов, а в 1982 году, награждена орденом Трудового Красного знамени. Получается, что за годы Советской власти народы, проживающие в республике и отдающие все свои силы на обеспечение её  процветания, в целом были награждены десятью орденами. Это даже больше, чем знаменитый Комсомол, награждённый только шестью.

«Дружба народов – это вечно цветущее дерево, корни которого уходят далеко в прошлое, но крона его распустилась после залпа «Авроры», – так сказал чеченский поэт Магомет Сулаев.

Перу ингушского поэта Салмана Озиева принадлежат строки:

«И крепнут прочной дружбы всходы

Из года в год, из века в век

В стране, где брат народ народу

И человеку человек».

За тридцать четыре года, с 1957 по 1991, республика неузнаваемо изменилась к лучшему. Кроме Грозного, появились ещё четыре города: Малгобек, Гудермес, Аргун, Назрань. Прошло бы ещё немного времени и Шали, и Ачхой Мартан, и Урус Мартан тоже превратились бы в города. По количеству жителей, они уже могут претендовать на этот статус. Грозный стал третьим по величине городом на Кавказе после Ростова и Краснодара. Он превратился в крупный промышленный и культурный центр. Из грязного, неуютного городишки, в котором в 1913 году была замощена булыжником единственная Вокзальная (Комсомольская) улица, город превратился в цветущий сад, где на улицах росли не просто деревья, а ещё и фруктовые деревья, осталось совсем мало не заасфальтированных улиц. До 1991 года город можно было с гордостью показывать всем  приезжим. Не все телезрители замечают того, что сейчас, когда речь заходит о Грозном,  никогда не показывают панораму улиц, города в целом, а только отдельные с трудом восстановленные после бомбёжек и обстрелов русскими, дома. Потому, что стыдно показывать то, что натворил строитель нового «капиталистического общества». Даже не хочу лишний раз напоминать его имя.

Здесь я снова повторюсь и скажу: да, я коренной житель Грозного и с ностальгией о нём вспоминаю. Ну, как можно забыть то, что до развала страны, по республике можно было свободно перемещаться, не боясь того, что кто-нибудь возьмёт тебя в плен и превратит в раба. По воскресеньям многие жители республики устремлялись на стихийные вещевые рынки в Грозном, Шалях, Урус-Мартане, Курчалое и других населённых пунктах. Там продавалось всё, от новейших автомобилей, до антикварных вещей, а продавцами  и покупателями выступали лица всех национальностей.

Не опасаясь, можно было идти в лес за грибами, не потому, что чеченцы грибы не едят, а потому, что никто об опасности не думал. Моя семья, вместе с друзьями часто ездили по грибы в лес за Дуба-Юртом, в Алхазуровский лес. Однажды, мы, приехав за Ведено, наткнулись на огромную поляну, усеянную молодыми опятами. Насобирали полный багажник автомобиля. Побывал я и в знаменитом Гунибе, где в свое время был взят в плен русскими войсками Шамиль. А попал я туда по самой простой житейской надобности. Хороший мой товарищ подсказал, что в Гунибе продают самую вкусную дагестанскую картошку. «Не зная броду, сунулся в воду». По дороге из Хасавъюрта ко мне попросились пассажирами несколько чеченцев, которым надо было в Ленинаул. По карте я знал, что это по пути в Гуниб, но не предполагал, что дорога эта шла постоянно круто в гору, а автомобилисты знают, что такое ехать в гору, да ещё с полным комплектом пассажиров. Доехав до Ленинаула и высадив пассажиров, я, на первой передаче, с перегретым двигателем и подожжённым сцеплением, наконец, добрался до цели. Поплутав по горной дороге внутри аула, я купил злополучный картофель и, в надежде на то, что теперь мне ехать под гору, пустился в обратный путь. По дороге домой, думал о том, как нелегко было русским солдатам штурмовать Гуниб, и никогда в то время мне не пришла бы мысль, что потомкам  старых русских солдат через сто пятьдесят лет придётся ползать по этим неприступным скалам, выполняя волю недалёких руководителей России. А ведь ползали. Помните Карамахи и Чабанмахи в Кадорской зоне Дагестана в 1999 году? Считаю, что я достаточно привёл примеров, которые доказали, что жить в Чечне в дружбе и согласии было можно, На то нужна была только воля умных руководителей.

Далее >>